Значительный рост молодых композиторских сил — один из ярчайших показателей великого значения исторического постановления Центрального Комитета партии об опере «Великая дружба» В. Мурадели. Формалистические язвы в нашем музыкальном искусстве особенно болезненно влияли на воспитание молодёжи. До 1948 года её творческий рост был настолько задержан, что периодами в течение трёх-четырёх лет не появлялось ни одного нового имени, на одного талантливого произведения даже относительно «молодых» авторов.
За годы, прошедшие со дня опубликования постановления, почти во всех наших республиках (за исключением, пожалуй, Бурят-Монголии, Таджикистана, Карело-Финской ССР, где мало заботились о выдвижении и воспитании молодых композиторов) выросла достойная смена.
Радостно отмечать, что её представители обогатили нашу музыкальную культуру, внесли в неё много свежего, подлинно новаторского. В лучших произведениях молодых авторов, удостоенных Сталинской премии, — в «Кантате о Родине» А. Арутюняна, в «Эпической поэме» Г. Галынина, «Закарпатской сюите» В. Гомоляки, в «Туркменской сюите» и симфонической поэме «Моя Родина» В. Мухатова. в симфонической поэме «Ризвангуль» К. Кужемьярова и других, — чувствуется живое дыхание нашей социалистической действительности, крепкая связь с современным народным искусством.
Однако в творчестве композиторской молодёжи ещё очень заметны и следы былых «недугов». Разве не показателен тот факт, что за последние десять лет у нас, кроме С. Туликова, ещё не появилось ни одного нового яркого песенника. Видно, с образной мелодией («душой музыки»), идущей от сердца к сердцу, наши молодые авторы всё ещё не в ладах. Невнимание к вокальным жанрам говорит об их малом стремлении к работе в важнейшей области музыкального искусства — в опере.
Всё это говорит о том, что работать с молодёжью нужно больше, внимательнее, ибо это — будущее нашего музыкального искусства.
Недавно состоявшийся концерт из новых произведений студентов композиторского факультета Московской консерватории показал, что в деятельности факультета произошли заметные сдвиги, несмотря на ряд недостатков в учебных программах и в методике преподавания. Растут новые талантливые кадры композиторской молодёжи.
В рецензируемом концерте был исполнен ряд интересных произведений — «Симфоническая сюита» А. Пахмутовой (класс B. Шебалина), виолончельный концерт C. Цинцадзе (класс С. Богатырёва), песня «Наша клятва» А. Бабаева (класс Ю. Шапорина), кантата «Образ мира» А. Волконского (класс Ю. Шапорина).
Студентка А. Пахмутова в своей «Симфонической сюите» обнаружила незаурядные успехи в овладении мастерством оркестровки и хороший вкус в выборе музыкальных тем. В оркестровых приёмах она тяготеет к ясной колористической смене групп оркестра, почти везде счастливо избегая и резкого громогласия, и ставшего уже надоедливым (в произведениях многих композиторов) неразборчивого смешения оркестровых красок. Чувствовалось, что в ряде лирических русских тем и их разработке (особенно в третьей части — «Песня») А. Пахмутова стремилась к тому, чтобы оркестр по-настоящему пел, увлекал слушателей лирическим разливом. Однако в других местах сюиты (особенно во «Вступлении») это стремление не подкрепляется достаточным эмоциональным напряжением музыки. Танцевальный финал сюиты сделан красочно, с яркими и увлекательными симфоническими нарастаниями, смелыми контрастами. Но решительное возражение вызывает принцип подхода автора к музыкальному материалу второй части («Частушки»), тема музыки которой берёт свои истоки из прелестных каргопольских лирических частушек, показанных в Москве Хором северной народной песни и пляски. Для первого проведения темы композитор нашёл здесь очень яркие и стильные оркестровые краски — кларнет с пиццикато струнных («под балалайку»). Однако в дальнейшем Пахмутова пошла не по пути эмоционального и образного развития темы, а по пути механического усложнения вариаций и нарастания звучности, совершенно некстати подражая здесь принципу развития, которым пользуется Морис Равель в «Болеро». И когда в кульминации мягкая лирическая тема проводится в рёве тромбонов и труб, становится особенно очевидным неверный в этой части сюиты творческий замысел Пахмутовой.
Виолончельный концерт студента Сулхана Цинцадзе (класс С. Богатырёва) мы уже слышали ранее в превосходном исполнении Д. Шафрана. Вторичное прослушивание подтвердило и достоинства этого произведения, и его серьёзные недостатки. С. Цинцадзе отлично знает природу смычковых инструментов (сам он виолончелист). Его второй и третий квартеты, пять миниатюр для виолончели доставили слушателям истинно художественное наслаждение и простотой музыки, и композиторской изобретательностью. Много ярких динамических и экспрессивных лирических тем, интересных, увлекательных фактурных моментов есть и в виолончельном концерте. Но эстетически убедительное впечатление производит лишь одна вторая часть его, построенная на замечательной по красоте мелодии колыбельной песни. В середине этой части на пиццикато виолончели проходит оживлённая тема, эффектно звучащая как имитация тембров народных инструментов Кавказа. Мастером таких блестящих имитаций (являющихся ценной новинкой в виолончельной литературе) С. Цинцадзе показал себя и в других, более ранних произведениях. В первой и третьей частях концерта композитор не смог преодолеть своего пристрастия к форме миниатюры — не достиг убедительного симфонического развития в большой форме. Особенно клочковатым оказалось развитие третьей части — множество попевок подвижного характера, статически чередуясь, не создают впечатления полёта ритма, подлинной динамики.
Оркестровка концерта значительно бледнее колористически красочной партии виолончели — и это, конечно, ещё более ослабляет впечатление от всего произведения.
В «Нашей клятве» аспирант А. Бабаев (класс профессора Ю. Шапорина) нашёл сильные призывные интонации и создал крепкую маршевую песню, посвящённую борьбе за мир. В этом сочинении явственно чувствуется влияние азербайджанской песенности. Однако если композитор обращается к могучим средствам симфонического оркестра, то, естественно, песня уже требует соответствующей разработки и в хоровой части. Оставляя же её в примитивном куплетном виде, композитор допустил вопиющий разрыв формы и содержания.
Наибольший интерес в концерте вызвала кантата «Образ мира» студента Андрея Волконского (класс Ю. Шапорина). Кантата написана на текст недавно скончавшегося замечательного французского поэта Поля Элюара, пламенного борца за мир, верного друга Советского Союза. Перевод сделан самим автором музыки.
Автор выявил своё большое, оригинальное дарование в блестящей оркестровой изобретательности, в исключительно смелом выборе тембров инструментовки. Введя в оркестр орган, он исключил из партитуры тромбоны и фаготы — это создало особенное своеобразие звучания.
Многое и в оркестровой, и в хоровой части кантаты А. Волконского исходит от непреодолённых влияний импрессионизма. Это уже сказывается во вступлении — оркестровой прелюдии «Памяти Поля Элюара». Некий туманный пейзаж с «потусторонними красотами» сменяется движением, где автор применяет психологические средства, излюбленные в палитре импрессионистов: переход от смятенности чувств к экспрессионистическому взлёту и снова возвращение к первоначальному состоянию. Подлинный образ поэта — пламенного борца за мир — такими средствами, конечно, не может быть обрисован. Содержание второй части кантаты («Ария») определяется словами «Пусть земля расцветает». Музыка её красива, но это какая-то холодная, не согретая живым, тёплым чувством красота. Здесь больше философствования о прекрасном, чем жизненного, кровного восприятия этого прекрасного.
В третьей и четвёртой частях кантаты — марше присягающих верности делу мира — и апофеозе много ярких и смелых динамических находок, ощущается пафос борьбы, хотя порою выдумка и главенствует над здравым смыслом. Так, например, вызывают недоумение возгласы хора «Мир! Мир!», идущие на интонациях нисходяще хроматической гаммы: трио в марше звучит абстрактно: удачно найденная динамически сильная фраза в финале «Каждый будет победитель» благодаря механической повторяемости кажется заклинанием.
Но рядом с этим отлично звучат живая жизнеутверждающая фуга в начале апофеоза, призывные, упругие темы марша.
А самое главное: при всей спорности произведения всё время ощущается талант композитора, его способность творчески дерзать, уверенно и быстро идти к большому мастерству.
Программа концерта была с замечательным юношеским энтузиазмом исполнена молодыми исполнителями — студентами Московской консерватории. Молодёжный оркестр очень вырос, ему уже по плечу трудные и сложные произведения — третья симфония Бетховена, пятая симфония Чайковского, пятая симфония Дворжака. Сейчас он готовит ещё седьмую симфонию Прокофьева. В рецензируемом концерте коллектив под управлением М. Териана смог показать новые произведения в самом лучшем виде. Отлично выступал и студенческий хор под руководством В. Соколова.
Принявшие участие в концерте Андраш Варга и Ольга Тезелашвили, обладатели красивых голосов, продемонстрировали выразительность в трактовке авторского замысла. Способная виолончелистка Татьяна Прийменко не совсем ещё преодолела трудности сочинения С. Цинцадзе, где хотелось бы большей чистоты интонаций.
Аудитория горячо приветствовала талантливую композиторскую молодёжь и исполнителей.
